— За наше благополучие! — взвизгнул Лютов, подняв стакан, и затем сказал, иронически утешая: — Да, да, — рабочее движение возбуждает большие надежды у некоторой
части интеллигенции, которая хочет… ну, я не знаю, чего она хочет! Вот господин Зубатов, тоже интеллигент, он явно хочет, чтоб рабочие дрались с хозяевами, а царя — не трогали. Это — политика! Это — марксист! Будущий вождь интеллигенции…
Неточные совпадения
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству,
интеллигенции, к своей прислуге — и все
чаще, в разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции...
— Тон и смысл городской, культурной жизни, окраску ее давала та
часть философски мощной
интеллигенции, которая ‹шла› по пути, указанному Герценом, Белинским и другими, чьи громкие имена известны вам.
Ошибочно думать, что лучшая, наиболее искренняя
часть русской левой, революционной
интеллигенции общественна по направлению своей воли и занята политикой.
В лучшей
части русской
интеллигенции было героическое начало, но оно было неверно направлено и исходило из ложного сознания.
По-другому, менее последовательно, чем Л. Толстой, но также отвергла исторический и утверждала «частный» взгляд на жизнь значительная
часть русской
интеллигенции в своем традиционном миросозерцании.
Я и к марксизму пришел с иными философско-культурными основами, чем большая
часть левой
интеллигенции.
Для моего философского и духовного пути очень характерно, что я никогда не был материалистом, я не пережил периода, пережитого большей
частью русской
интеллигенции.
Моя революционность, которая в нынешний звериный мировой период еще возросла, представляется мне явлением сложным, и она, вероятно, носит иной характер, чем у большей
части русской революционной
интеллигенции.
Статья эта вызвала негодование в левых кругах
интеллигенции, которая в преобладающей своей
части была еще староверческой.
Сомнение в оправданности частной собственности, особенно земельной, сомнение в праве судить и наказывать, обличение зла и неправды всякого государства и власти, покаяние в своем привилегированном положении, сознание вины перед трудовым народом, отвращение к войне и насилию, мечта о братстве людей — все эти состояния были очень свойственны средней массе русской
интеллигенции, они проникли и в высший слой русского общества, захватили даже
часть русского чиновничества.
Огромное влияние он имел позже на духовный ренессанс начала XX в., когда в
части русской
интеллигенции произошел духовный кризис.
Таково было тогдашнее настроение умов нашей
интеллигенции, и вследствие этого «политических» не только не лишали огня и воды, но даже не в пример охотнее принимали в домах, нежели шулеров, чему, впрочем, много способствовало и то, что «политические», по большей
части, были люди молодые, образованные и обладавшие приличными манерами.
К
интеллигенции же причисляло себя и довольное количество ссыльных, большая
часть которых принадлежала к категории «политических».
Я давно уже не бывал на них. Еще до катастрофы в настроении студенчества происходила значительная перемена. Вопросы о народе, о долге
интеллигенции перед трудящейся массой из области теории переходили в практику.
Часть студентов бросали музеи и лекции и учились у слесарей или сапожников. Часто студенческие интересы как будто стушевывались, споры становились более определенны. Казалось, молодой шум, оживление и энтузиазм вливаются в определенное русло…
Я тогда создавал свой большой роман"Перевал", который кто-то в печати назвал в шутку:"Сбор всем
частям русской
интеллигенции".
Жили в Казани и шумно и привольно, но по
части высшей „
интеллигенции“ было скудно. Даже в Нижнем нашлось несколько писателей за мои гимназические годы; а в тогдашнем казанском обществе я не помню ни одного интересного мужчины с литературным именем или с репутацией особенного ума, начитанности. Профессора в тамошнем свете появлялись очень редко, и едва ли не одного только И.К.Бабста встречал я в светских домах до перехода его в Москву.
Он начал с того, что его, как провинциала (он говорил с заметным акцентом на „о“), глубоко поражает и возмущает один тот уже факт, что собравшаяся здесь лучшая
часть московской
интеллигенции могла выслушать, в глубоком молчании такую позорную клевету на врача и писателя, такие обвинения в шарлатанстве, лжи и т. п. только за то, что человек обнажил перед нами свою душу и рассказал, через какой ряд сомнений и ужасов он прошел за эти годы.
После 60-х годов, даже когда
интеллигенция оставалась дворянской, это были большей
частью разорившиеся, пролетаризованные дворяне.
Это чувствовал и народный слой, и лучшая
часть культурного дворянства, и вновь образовавшаяся русская
интеллигенция.
Интеллигенция была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической группировкой, образовавшейся из разных социальных классов, сначала по преимуществу из более культурной
части дворянства, позже из сыновей священников и диаконов, из мелких чиновников, из мещан и, после освобождения, из крестьян.
Володя полюбил меня теперь так, что малейшее свое впечатление сейчас же мне докладывает. Если даже я и не добьюсь ничего по
части своей
интеллигенции, вот два существа, которым так сладко будет посвятить себя хоть на то, чтобы заботиться о их житейском покое, если ни на что другое я не способна. Володя болезнен, и моих забот ему никто не заменит. Не хватит у меня грамотности и толку вести его душевное воспитание — Степа тут налицо, чего же лучше для него самого. Пускай приложит все свои теории.
Поэтому дворянин, фабрикант или купец, ученый, писатель или художник — не «народ», не органическая
часть «народа», они противополагаются «народу» как «буржуазия» или как «
интеллигенция».
Не мирилась с этим и бóльшая
часть русской
интеллигенции, а ныне не вынес этого взбунтовавшийся народ русский.